отношения с репетитором зашли слишком далеко
Признаки добросовестного репетитора
Более 70% занятия говорит репетитор. Это может быть лекция или диалог с учеником, но не редкие фразы, мало похожие на связное объяснение. Если же репетитор предлагает задачу, а ученик в тишине ее решает длительное время (более 5 минут, скажем), то это похоже на выполнение домашнего задания, а не на урок с учителем. Именно объяснение является наиболее энергозатратной составляющей урока, потому репетитор, уставший от жизни, уклоняется от слов, предпочитая в тишине контролировать работу ученика (или считать минуты до конца урока).
Более 90% слов учителя составляют именно объяснение текущей темы урока. Дело в том, что некоторые репетиторы увлекаются отвлеченными разговорами (иногда для такой атмосферы они специально предлагают ученику чай или кофе) до такой степени, что вместо урока происходит некий разговор по душам. Такие беседы полезны ребенку, потому что обычно у него по некоторым вопросам нет таких доверительных отношений с родителями, какие возникают с учителем. Опытный репетитор здесь может помочь выбрать направление в жизни, предупредить об ошибках молодости и так далее. Тем не менее, это не признак добросовестного отношения к работе. Лишь около 10% времени можно тратить на лирические отступления как методический прием для плавности перехода между темами или сложными задачами.
Репетитор работает только с одним учеником, если не было оговорено, что занятия будут в группах. Ситуация, когда ученик приходит на занятие и видит еще двоих своих сверстников в комнате, одного на кухне и троих на балконе, недопустима. Ни о какой эффективности не может быть и речи. «Научить» явно не является приоритетной задачей такого репетитора.
Репетитор задает домашнее занятие, причем с запасом и соответствующее теме. Основная работа ученика происходит дома, и ничто ее не может заменить. Потому отсутствие домашнего в разы уменьшает эффективность обучения. Добросовестные репетиторы это знают. Ситуация, когда репетитор задает домашнее, которое плохо согласуется с теми задачами, которые были разобраны с ним на уроке, также недопустима. Ученик будет тратить время над проблемами, которые он решить в принципе не может (только в минуты вдохновения, когда можно сделать открытие незнакомого факта на уровне теоремы). Допустимы одна-две задачи такой сложности, которые в списке домашнего последние и о которых учитель предупредил.
Средняя и выше средней цена. По низкой цене репетитор откажется работать, потому что иначе ему придется брать больше учеников, соответственно из-за усталости пострадает качество многих уроков. В итоге, плохо подготовленные ученики и уставший преподаватель.
Со стороны репетитора нет громких обещаний и гарантий. Во время первых занятий репетитор пытается выяснить уровень знаний и характер ученика, чтобы подобрать стиль работы. До занятия это сделать невозможно, следовательно, и обещать многое репетитор в принципе не может. Вполне может оказаться, что репетитор честно откажется от сотрудничества (вообще, это довольно частое явление). Причин может быть много. Например, при малом количестве занятий требуется достигнуть запредельных высот, а ребенок не знает элементарных тем. Или характер ребенка настолько испорчен, что бессмысленно пытаться научить, ведь успех требует терпения, прилежания и честности со стороны ученика. Или у ребенка проблемы со здоровьем, и занятия сложными предметами ему противопоказаны. Недобросовестный же репетитор озабочен только своими достижениями и прибылью, потому готов на все, считая учеников материалом для своего успеха, не понимая, что этим наносит серьезный вред и ребенку, и его семье, и себе.
Наличие собственных материалов для обучения. Не существует книги, которая бы устраивала учителя во всех отношениях. Поэтому в арсенале должно быть несколько книг, которые учитель проработал и в результате получил новую свою книгу. Другими словами, добросовестный учитель всегда писатель, просто свои труды он иногда не доводит до издания. Как проверить данный признак? Наверное, стоит спросить, по какой книге учитель собирается работать. Если в ответе указана категорично одна книга, то это плохой признак (ответ должен содержать фразы: «частично по такой-то, частично по такой-то», «по такой-то или по такой-то, если первая окажется сложной», «подберем в зависимости от уровня ученика», «по собственным материалам»). И последнее: обычно хороший репетитор не соглашается работать по жестко навязанной родителями примитивной книге, потому не стоит ставить такие условия.
Принимает меры при неадекватном поведении ученика. Если ребенок несколько раз не делает домашнее задание или постоянно опаздывает на урок, то должна быть беседа с родителями (или с учеником). В противном случае, преподаватель равнодушен к своей работе. Заметим, что логично считать, что добросовестный репетитор не опаздывает и выполняет свои обязанности, иначе как требовать что-то от других? Таким образом, если ученик опаздывает на первых занятиях и не делает домашнее, а репетитор никак на это не реагирует, то он не проходит восьмую проверку.
Длительность занятия не менее 60 мин. Невозможно за меньшее время обсудить домашнее занятие, объяснить новую тему и закрепить ее задачами. Исключение составляют школьники младших классов, которым трудно долго продуктивно работать. Преподаватель должен настаивать на увеличении длительности занятия. Да и с практической точки зрения ученику невыгодны короткие занятия из-за траты времени на дорогу.
Преподаватель не выезжает на дом к ученику. Просто его время важнее времени ученика и не компенсируется деньгами (ибо учитель оценивает свое время с точки зрения пользы обществу).
Статью честно скопировал с блога учителя математики. Показалась важной.
А мне кажется статья важной. Местами, наоборот, кажется глупой.
Особенно понравилась фраза следующего содержания: мол, если репетитор согласится работать с ребёнком, у которого испорченный, отвратительный характер, тем самым он нанесёт вред ребёнку и его семье. 😂
И задавать педагогу глупый вопрос: по какой книге он собирается работать. И ждать при этом ответа: «По одной» или «По двум книгам». 😄
Да и кто сказал, что хороший педагог не будет брать за уроки меньше, чем многие? Это показатель? Я, наоборот, знаю пример из жизни. Когда учитель со многими наградами и заслугами и высокими показателями учеников берет мало за занятия. А как раз те, кто учителя «так себе», наоборот, берут в 2-3 раза больше. Увы. Нельзя применять эту статью ко всем.
Если во время занятия молчание больше 5 минут, значит, ученик решает сложную задачу. Вы хотите, чтобы я решил ее за него? Пожалуйста, тогда молчание будет меньше 5 минут. Научится так ученик чему-то? Нет. Полезна эта статья? Нет.
Меня всегда так умиляет это убеждение, что хороший репетитор к ученикам не пойдет. А если человеку просто неприятно у себя дома принимать кучу учеников?
Эта статья что-то типа «размышления на тему почему я такой охуенный и почему вы мне должны платить стопитсот мильенов».
Что тут может быть важного, я не знаю. Разве что контакты этого долбоеба, что бы в игнор занести. Но это важно для тех, кому репетитор нужен.
Неоднозначная статья. К нам приходила репетитор, женщина в возрасте, с опытом работы в школе, которая давала дочери задание и почти спала! Зато недорого и на дом приходила. Были и отмены с ее стороны, то у одного ученика задержалась, то ещё что то. Результатов мы не видели. Потом обратились к репетитору помоложе и подороже. Она первый год ездила к нам, потом ездила дочь к репетитору, т к времени на дорогу у учителя не было. Дочери очень нравились занятия, оценки стали лучше, огэ сдала хорошо. Вот первая давала гарантии, мол, погодите, не все сразу, будут оценки лучше. Вторая сказала, что сделает все, что от нее зависит для улучшения ситуации, но многое зависит и от моей дочери. С этим я согласна. Нашла тут ее пост про гарантии. Может кому то пригодится https://www.instagram.com/p/CCaSQ1Jh-bS/?igshid=1j1poqit17it.
Вообщем, наверно, прав автор статьи. У хорошего репетитора время разбирают как горячие пирожки, и не всегда оставаться время на дорогу. А сейчас же еще и онлайн занимаются
Скажу свои два признака:
1. ученику со мной комфортно, он не хочет поскорее сбежать. И не приходит через истерику.
Ещё добавлю: хороший Репититор отслеживает передачу ребёнка родителям. Звонит, если он вдруг не пришёл, убеждается что его забрали после занятия (речь о начальных классах).
И ещё показатель на примере конкретной истории. Был у жены ученик. Отучила его полугодие, все нормально и вдруг он за полугодие получает тройку (кажется 6-й класс). Первая реакция жены, пока не известны причины: звонок родителям и предложение следующие пол года учить бесплатно, оплата только по факту пятерки.
На той стороне вменяемые люди, отвечают, что любой труд должен быть оплачен, и говорят все норм, тройка не за знания, а потому что он собака домашние задания не делает в принципе (кроме тех что ОНА ему даёт), вот у него 5, 2, 5, 2 и т.д.
Хороший репититор не будет гнаться за каждой копейкой отжимая родителей на все 100, ему важнее иметь стабильный поток клиентов со стабильной оплатой. Порой такие альтруистические поступки дают огромный плюс к репутации и это обеспечивает тебя доходом на весь следующий год.
А ведь репетитору приходится каждый год почти заново формировать свою клиентскую базу, это один из самых больших его страхов.
Как сделать репетитора бесплатным
Я преподаватель математики. Уже давно готовлю ребят к профильному ЕГЭ по математике. У меня уже сложилась своя методика подготовки, которая из года в год показывает неплохие результаты.
Время от времени у кого-нибудь из учеников случаются финансовые сложности, то ковид, то еще что-то. Таким ученикам, я всегда предлагаю позаниматься бесплатно. Вот и в начале этого лета родители Никиты сообщили мне о трудностях и сказали, что далее обучаться он не сможет. Я предложил продолжить занятия бесплатно до конца лета, а в начале осени либо продолжить платно либо завершить обучение. За лето Никита сильно продвинулся. Осенью Никита выбрал продолжение занятий.
Из, того что я увидел за лето, я сделал интересный вывод. При достаточном уровне прилежности ученика вполне можно построить такую методику, которая будет давать ученику то же самое, что и очные занятия. К сожалению, думаю, что, если ученику особо математика не сдалась, то эффекта от такой подготовки не будет.
Как я работал с Никитой
Каждый день я высылал задание на день, рассчитанное примерно на 0.5-1.5 часа самостоятельной работы.
Разрешение возникающих вопросов
Если все же не получалось решить, то Никита писал мне в WhatsApp, и я присылал ему 1-2 шага решения. Если опять не получалось, то я присылал ему все решение. Обычно это снимало все вопросы.
Если все же остались какие-то вопросы, то он мог задать мне два вопроса в день, и я развернуто ему на них отвечал. Этого было достаточно.
Как решен вопрос с теорией
По каждой теме мной составлена последовательность задач от элементарных (которые может решить каждый) до задач уровня ЕГЭ. Эту последовательность я отлаживал последние пять лет. Удалось сделать так, что основные теоретические моменты включены в решения задач. Поэтому, прорешав последовательность и получив ответы на возникающие вопросы, ученики отлично усваивают теорию.
Приращение сложности от одной задачи к другой минимальное. Поэтому большинство учеников, решив предыдущую задачу, решат и следующую. Так, на дистанции в 10-20 задач незаметно произойдет уже заметное приращение сложности, которое без такой цепочки задач преодолеть было бы практически невозможно.
Раз в неделю Никита решал пробник и записывал свои результаты в табличку, где всем был виден прогресс.
Не так давно стал вести телеграм-канал о том, как организовать обучение, как сделать обучение эффективным, а также ответы на частые вопросы родителей и учеников: https://t.me/dobraya_problema
Лайфхак для учителя
Однокурсница жены преподавала алгебру и геометрию в одном из городов-спутников Москвы.
Как это обычно бывает, молодого учителя задолбали низкими ставками, внеклассной работой, заполнением тысяч документов и пр.
Уволилась, хотя отработала 4 года, все родители были от нее в восторге.
Арендовала кабинет в скромном офисном центре недалеко от школы и взяла детей на репетиторство группами и индивидуально.
Занятие в группе — 500 рублей / 2 часа (в среднем 8-10 детей; Индивидуально — 700 рублей час.
1. Никакой головной боли с ЧСВ завуча;
2. Никаких заполнений документов, журналов и пр.
3. Рабочий день с 13:00 до 18:00 (иногда до 19:00)
4. Заработок за день от 5000 до 7000 на руки.
По субботам берет индивидуальные занятия для тех кому сдавать ЕГЭ — 1500/ 2 часа.
Желающих нет отбоя, родители в восторге, нервы целые. Из ее воспитанников 11 классников, ЕГЭ на отлично сдали 30% группы, все остальные сдали на 4!
Как поставить людей в перспективе
ЦК компартии Китая и Госсовет КНР обвалили рынок онлайн-репетиторов
За один день акции образовательного онлайн-портала TAL рухнули на 70%….
Ссылка на документ
Краткий, эмоциональный перевод взят тут
Прислуга
Прочитал пост фотографа про странных заказчиков: Странные заказчики и вспомнил одну историю, которая меня тоже зацепила.
Подруга жены работает учителем английского. Как и многие учителя, подрабатывает репетиторством. Своя база учеников, все разной успеваемости. И есть среди них девочка, ну допустим пусть зовут её Лена. Девочка хорошая, умненькая, старательная и ответственная (что в комплексе встречается довольно редко), готовится к ОГЭ. Подруга с ней занимается.
Шло время, девочка блестяще сдала ОГЭ, перешла в 10 класс, готовятся уже к ЕГЭ. Лена и подруга жены (далее для удобства буду называть её ПЖ) в очень хороших отношениях, уже чуть ли не как подруги. Девочка планирует поступать в педагогический после школы, после занятий (не вместо, что важно), в своё свободное время ПЖ ей часто рассказывает о нюансах работы педагога и т.д. И тут начались сложности с оплатой. Мама девочки жалуется на задержки ЗП на работе, на материальные сложности и т.д., просит войти в положение, позаниматься с ребенком, а потом они заплатят за все неоплаченные занятия, «ситуация исправится в течение пары месяцев». Но наша знакомая была согласна, всё же деньги-то будут, хоть и позже, да и с девочкой ей заниматься нравилось.
«Я прекращаю работать с детьми»: шокирующие откровения профессионального репетитора
В наше время репетиторство процветает — никто уже не видит ничего зазорного в том, чтобы пригласить человека «дотягивать» с ребёнком школьную программу, поэтому такие специалисты — нарасхват. И никому почему-то не приходит в голову, что мода на репетиторов — самое яркое свидетельство зияющих провалов в системе российского школьного образования. Профессиональный репетитор английского языка Мария Ковина-Горелик рассказывает об особенностях своей работы, отношениях с детьми и родителями, а также о своём отношении к школьной учёбе.
Этот пост посвящен работе детского репетитора с того ракурса, с которого вижу ее я. Он адресован в первую очередь родителям школьников (настоящим и потенциальным).
Вообще, дети — ужасные клиенты. Хотя бы потому, что они, как правило, не занимаются летом. С изнаночной стороны это выглядит отвратительно: в мае волна последних звонков выбрасывает на сайты репетиторских услуг смертельно уставших за год, но нуждающихся в работе репетиторов.
В сентябре на мой телефон может поступать до трех заявок в день, в мае сайт любезно сообщает, что на интересный заказ до меня откликнулось 112 коллег. Для репетитора это означает, что весь год нужно заботливо откладывать некоторые суммы на лето, но с наступлением лета выясняется, что как раз теперь (и только теперь) у него есть время съездить в Икею, походить на массаж, вылечить зубы и сделать еще массу совершенно неотложных дел. Сбережения тают к июлю. Август проходит мрачно.
Одного этого уже вполне достаточно, чтобы просьбы взять еще одного ребеночка на борт не казались такими уж безобидными. Если занять «ребеночками» все свое расписание, лето может оказаться более чем унылым.
Но это так, экономическая прелюдия. Секреты профессии. Я уверена, многие совсем не хотели бы в это вникать, но я вижу в разоблачениях определенную пользу. Я хочу, чтобы люди, которые просят меня или другого преподавателя «немножко позаниматься» с их Катями, Васями и Петями, «слегка подтянуть по программе» хорошо понимали, о чем они просят и уважали чужой труд, время, расписание, отказы и мотивы этих отказов.
Надо понимать, что репетитор никогда не работает в вакууме. Он работает в тесной связке с родителями и школой, и ребенок во всей этой канители занимает последнее место, а должен — первое. В принципе, этим сказано все, но я знаю, что это непонятно. Поэтому я продолжу.
Родители нанимают меня как квалифицированного педагога и ожидают высоких профессиональных качеств. Здравые предположения о моих профессиональных качествах выглядят примерно так: я хорошо знаю язык, умею рассказывать о нем интересно, владею методиками, ориентируюсь в пособиях, а также умею находить подход, заинтересовывать, ну и вообще делать весь этот непонятный magic, который заставит их ребенка наконец делать уроки или просто хоть что-то понять.
Это — логичные ожидания, и они соответствуют имеющимся квалификациям. Однако важно не это, важно за счет чего, на каком топливе, благодаря чему я умею все это делать. А умею я это делать путем тонкого слушания, видения и понимания, которое, увы, не может быть ограничено.
И это значит, уважаемые родители, что я увижу, услышу и пойму многое не только, про связку «ребенок — английский язык», но и про остальные смежные связки, например, «ребенок — родители», «ребенок — школа», «ребенок — среда», «ребенок — он сам», «ребенок — уровень его интеллектуального, эмоционального и психического развития», «ребенок — его гормональный фон» и так далее. Это значит, что я увижу далеко не только то, что вы хотите, чтобы я увидела.
Если у ребенка есть тревожные звоночки, выходящие за пределы моей компетенции, я это увижу. Если ребенок отстает в развитии, я это увижу. Если ребенок истощен физически или эмоционально, я это увижу. И если вы плохо обращаетесь со своим ребенком, я это увижу.
Рассказываю три реальных случая. Ни в одном из этих домов я не задержалась: в первых двух случаях ушла сама, в последнем — со мной расстались с формулировкой «Вы для нас слишком хороши» (это не шутка, дамы и господа).
1. Мальчик, 11 лет, позвали подтянуть русский и английский
Репетитора, что характерно, запросил сам, поскольку почувствовал, что отстает и не справляется. Прекрасная семья, три пацана, кошку недавно завели. Отношения теплые, у мальчиков по отдельной комнате, хорошие условия. Ребенок учится в элитной школе, причем учится он там ежедневно с 9 утра до 6 часов вечера: утром — обязательные уроки, после обеда — бесконечные драмкружки, лепка, дополнительная физкультура и прочие стихи под баян. Я приходила в 7, и занимались мы до 9.
Через два месяца занятий по 1 разу в неделю я отвела маму в сторонку и сказала, что, увы, мы не прогрессируем, и что, по моим понятиям, нагрузку необходимо не увеличивать, а снижать. То есть отменять хотя бы меня к чертовой матери. Расстались дружелюбно.
Ситуация далеко не самая критическая, однако налицо полное непонимание физических возможностей, норм и ограничений. Мама — психолог по образованию, но почему-то умудрилась проглядеть черные круги под глазами любимого сына.
Последний штрих: на весенние каникулы ребенка отправили в Лондон. Поучить язык. Разумеется, чем же еще заняться на каникулах?! Отдыхать? Валяться дома, играть с братьями и кошкой? Ходить в музеи? На детские представления? Зачем же, если можно поехать с чужими людьми в незнакомую страну, где организованно перемещаться под ор училок и доучивать то, что не выучил за семестр. Мы же даем ребенку Самое Лучшее Образование, которое только в него влезет. Включая любого репетитора, что попросит.
А он и попросит. Не раз еще.
2. Наняли позаниматься с братом (11–12) и сестрой (16)
Всего в семье четверо детей, большая квартира, признаки достатка и благополучия. Модно одетые малыши возятся в куче игрушек. Оба ученика говорят неплохо, хотя мальчик заметно ерзает и все время переправляет себя, а девочка вся в нервных тиках и немножко заикается. На втором уроке мальчик внезапно не может сказать буквально ничего, все попытки спутанные, раскачивается на стуле и твердит «Я не знаю» и «У меня не получается», как попугай, состояние близко к истерическому.
Мои нежные заходы с разных концов никаких результатов не приносят. Зову маму. Ребенок, понимая, что сейчас его будут обсуждать, выбегает из комнаты в слезах и с криком: «Я старался, но у меня ничего не получилось!»
Мягко пытаюсь объяснить маме, что происходит с ее сыном, не употребляя при этом опасных слов из области психологии и напирая на то, что ситуация выходит за рамки моей компетенции как преподавателя. Что ребенку требуется помощь (СРОЧНАЯ, МАТЬ ВАШУ. КВАЛИФИЦИРОВАННАЯ. ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ. ПОМОЩЬ. )
Она воспринимает это по-своему, и говорит мне буквально следующее: «Я, конечно, понимаю, что вам платят за то, чтобы вы учили языку, а не укрощали таких вот субчиков». Дальше она давит на меня и манипулирует всеми возможными способами, но, поскольку я видела некоторые эпизоды ее и отцовского обращения с детьми, я держусь твердо, зная, что работать я в этой семье не буду.
Если бы у нас работали хоть какие-то социальные службы, я бы на эту семью заявила. Но они не работают, равно как и школа и многие другие государственные и социальные институты. Зато в Москве более 10 тысяч репетиторов только по моему предмету. Сколько раз мы приходим к кому-то в дом и видим там такое? И видим ли?
3. Уговорили позаниматься с девочкой (хотели именно меня, долго договаривались с мамой, в результате решила взять)
Крошечная хрущевка и внутри — картина замершего времени: ковер на стене, икона на ковре, миллион фарфоровых фигурок, салфетки, пластиковые розы в вазе. Обстановка, от которой хочется взлететь вверх, попутно раздевшись догола и помывшись дождем. Дома бабушка, которая за несколько встреч излагает свою жизнь примерно в таких выражениях: «время-то сейчас какое», «я троих подняла», «35 лет в школе» и т. д.
Во время урока двери не закрываются, бабушка ходит туда сюда. Девочке 12, и она почти не говорит. Ни на каком языке. Особенно она не говорит, когда бабушкин маршрут пролегает мимо нашего стола.
Полтора часа я с мокрой спиной устраиваю девочке кукольный театр, веселые картинки, лучшего друга детей и другие полифонические этюды, потому что девочка молчит. Время от времени цепляюсь за подобие огонька в глазах. Выдавливаю из нее несколько небезнадежных слов.
Через пару занятий приступаем к невинной теме «Семья», и из сбивчивых объяснений я клещами вытаскиваю на божий свет следующее: у девочки есть мама, отчим и брат, с которыми она не живет. Про брата она не может никак определиться, то ли есть он, то ли его нет, и я, совершенно сбитая с толку, вынуждена переспросить несколько раз на все лады на разных языках. Потому что я не сразу понимаю, как это такое возможно.
А потом понимаю. Понимаю, что от мамы у девочки есть хороший компьютер и план поехать вместе в Лондон в марте (и на этот счет бабушка, которая «35 лет в школе», дает мне ценный педагогический совет: на каждом занятии заучивать с ее внучкой по нескольку полезных выражений как раз к поездке).
А вот самой мамы нет. Мама живет с любимым мужчиной и новеньким сыном. А девочка живет посреди икон и салфеток с бабушкой, у которой мозги съехали набекрень и застряли в послевоенном времени.
И дома я две недели пытаюсь как-то примириться с ситуацией, хотя мне хочется долго и продолжительно орать. Позвонить маме — и орать. Поставить бабушку в прихожей — и орать. Но я беру себя в руки, потому что думаю: может, меня туда Господь нарочно привел, чтоб хоть как-то? Чтобы показать девочке, что бывают другие человеческие виды? Какая разница, ну да, через английский язык, раз уж так получилось. Смогу ли я? Ответа на этот вопрос у меня нет.
Пока что девочка боится абсолютно любых моих предложений, что и неудивительно для человека, который боится звука собственного голоса. А тут целая я, у меня красная помада, я улыбаюсь. И ничего не боюсь. Но через пару недель бабушка сама звонит мне и говорит, что у меня прекрасная методика и все их полностью устраивает, только вот девочка слишком загружена, поэтому с языком решили повременить. И я вздыхаю с позорным, тяжелым, как свинец, облегчением.
Ужас состоит в том, что абсолютно все эти люди уверены в том, что детей они своих очень любят. Делают для них лучшее. И все у них в семье в порядке, а если и не в порядке, то все же не совсем все плохо, да и вообще это не мое дело. Меня позвали английский преподавать.
МЕСТО ДЛЯ ПАУЗЫ И ЧИТАТЕЛЬСКИХ РАЗМЫШЛЕНИЙ
Краткая ремарка: у меня есть в учениках чудесные детки. Мы с ними долго и продуктивно работаем. У них нормальные родители — не идеальные, нет, тоже есть нюансы, но нормальные. Однако дело не только родителях, так что едем дальше.
О том, как деградировала школа за последние десятилетия, говорить как-то неловко. Во-первых, я там не работала и ни за что не пойду, а хаять то, в чем не преуспел и даже не попытался, — это ниже пояса. Во-вторых, столько уже сказано, что тошно.
Жуткая правда заключается в том, что я не могу полностью переустановить их на нормальные человеческие рельсы, потому что за десять лет школа им вытравливает внутри такие колеи, из которых их потом ничем не выковыряешь. И сколько бы родители не питали надежд на то, что я научу их разговаривать, я не научу. Это можно сделать, если выдрать их из школьного восприятия действительности, и это как раз можно пытаться делать летом, то есть в период, когда школы нет.
Но летом, как я уже писала, они не занимаются. Лето — это святое. Давайте убьемся до заворота кишок в течение года, причем будем убиваться в геометрической прогрессии так, чтобы к концу именно 11-го класса, к ЕГЭ, приползти в реально опасном состоянии под руки с репетиторами по всем сдаваемым предметам, но лето мы трогать не будем. Именно тогда, когда можно было бы делать качественный рывок, маскируя его под приятное времяпрепровождение, с фильмами, песнями, и другими человеческими активностями и т. д., мы не позволим даже 3 часа в неделю выделить на то, чтобы слегка подгрузить отдохнувший и свежий мозг.
В нескольких выданных после проверки контрольных работах я обнаружила непонятные места и спросила: «А ты не подходил уточнить, что здесь имелось в виду?» — на что ребенок мне ответил: «Я убедился, что вопросов лучше не задавать». В некоторых были откровенные ошибки со стороны учителей (английской школы, да). Но вообще, если кто не в курсе, проверенные тесты и другие работы теперь обычно не возвращают. Разумеется, зачем знать, в чем именно состояла твоя ошибка, твое дело — знать оценку и пытаться ее улучшить при следующих попытках. Как? Как хочешь.
Они до сих пор учат топики и пересказывают их в классе. Например, про индейцев. Как сейчас помню, одного из героев текста звали ПОПОКАТЕПЕТЛЬ. Другой топик помню про Москва-Сити. Типа сколько метров Башня «Федерация». После этого они удивляются, что дети плохо говорят. А ЧТО ТУТ ГОВОРИТЬ-ТО, ЕСЛИ ЭТО КАКОЙ-ТО ШИФР, СОВЕРШЕННО НЕУПОТРЕБИМЫЙ В НОРМАЛЬНЫХ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ЦЕЛЯХ. И что я могу со своими тремя часами против школьных восьми? Но я, разумеется, стараюсь. И кое-что, надо сказать, у меня получается, хотя и с большим трудом.
Однако ожидания родителей, как правило, в этом месте разбиваются о скалы. Поэтому я скажу прямо и ясно: дорогие друзья, если вы хотите, чтобы ребенок успевал по предмету в школе, то самым безопасным средством добиться этого будет действовать параллельно школе согласно ее установкам, чего я лично делать никогда не буду, потому что не могу. Органически.
Если вы хотите, чтобы ваш ребенок заговорил хоть когда-нибудь (в школе этого, скорее всего, не случится, тут нужны более мощные потрясения, чем три часа в неделю с репетитором), то можете сдать его мне, я сверну ему мозги в нужную сторону, и когда школьный морок ослабит свою хватку, у него будет возможность посадить дальнейшее обучение языку на более или менее толковые дрожжи.
Это все, что мне по силам, потому что все остальные «хорошие» результаты достигаются либо путем муштры и насилия, либо при изначально других исходных данных.
Сделать так, чтобы он одновременно хорошо успевал в среднестатистической школе с ее безумными требованиями и непродуманными форматами, и свободно, хорошо разговаривал по-английски на действительно актуальные, жизненные темы, невозможно. Это уравнение не сойдется НИ-КОГ-ДА.
Минимальная трудность приводит их в полностью нерабочее состояние (нюансы богаты и соотносятся с их личностными характеристиками: кто-то бесится, кто-то отчаянно тупит, кто-то каждый раз чувствует крушение всех надежд, кто-то бросает все силы на поддержание иллюзии собственной состоятельности). В этот момент они заняты чем угодно, кроме английского языка, а я трачу время, внимание, силы, чтобы вдохнуть в них нормальную жизнь.
Кстати, вдыхается она ТОЛЬКО после таких моментов, пережитых иначе, чем через одергивания, призывы к совести и другие распространенные учительские техники.
Я все это настраиваю, как огромную арфу, а потом они идут в школу, где мне эту арфу — расстраивают.
11 класс достоин отдельного упоминания
Сейчас у меня на руках две обожаемых куклы, скоро выпуск. Сказать, что их интеллектуальные способности пали — это ничего не сказать, а я знаю их 3 года.
Девки похожи на водоросль в малиновом сиропе и не соображают ни черта. Зевают от чудовищной усталости, к тому же влюблены и худеют. Все столы обклеены бумажками с математическими формулами, историческими фактами, цитатами из Пастернака и сердечками более фривольного содержания. Их прихватывает то мигрень, то желудочная инфекция. Мне их безумно-безумно жаль.
В школе весь год они не делают абсолютно ничего, кроме прогонов по форме ЕГЭ, хотя ежу понятно, что тестовый формат может являться только проверочным, но никак не учебным. Повторяю, как мантру: «Спать и мультики», но они не слушают. Они совершенно не в состоянии эффективно учиться, но заниматься ничем другим, кроме как учиться до полного остекленения, они не могут.
В полубреду они ломятся повторить три типа условных предложений (и повторяют, кстати, небезуспешно, потому что это понятная схема, за которую можно уцепиться). Но описать обстановку своей комнаты или картинку из сказки «Золушка», равно как и родить другую собственную мысль они совершенно бессильны.
Ощущение тотального, повального дисконнекта и нездоровья. Родители не выполняют своих функций. Школа не выполняет своих функций. На это все приходит репетитор и пытается что-то сделать. Терпит, по сути, поражение — потому что с моими возможностями и знаниями при поддержке и попутных ветрах я могла бы достигать с этими детьми результатов, о которых сейчас мне приходится только мечтать.
Поэтому на ближайшее время я прекращаю работу с детьми. Я до смерти устала бороться с ветряными мельницами, видеть то, от чего больно, получать шишки за то, чего не делают другие люди. Я люблю детей. Я умею с ними работать. А с родителями и школой — нет, и учиться, пожалуй, не стану. Я лучше подожду, пока эти дети вырастут, и поймут, что к чему. Собственно, именно с такими я и работаю на данный момент с превеликим удовольствием, находя почти в каждом взрослом ребенка, которого когда-то долго и сложно мучили.
А смотреть на это в реальном времени сил моих больше нет.